НА ОСТРИЕ ПЕРА
Образование новых славянских государств после Первой мировой войны и положение славянских национальных меньшинств в межвоенной Европе с самого начала стало предметом самого пристального внимания чехословацкой общественности и учёных-славистов. Уже со второй половины XIX в. Прага являлась признанным и авторитетным центром славистики и славянской общественно-политической мысли. С образованием независимой Чехословакии интерес чехословацкой общественности к славянским народам заметно усилился, что в значительной степени было связано с внешнеполитическими калькуляциями Праги, отношения которой с соседними государствами, прежде всего с Польшей и Венгрией, были весьма напряженными. Немаловажную роль играли и традиционно сильные славянские симпатии чехословацкой общественности и политической элиты, подчёркивавшей славянский характер своего государства и декларировавшей проведение «славянской политики», которая, впрочем, была призвана в первую очередь обслуживать геополитические интересы Праги.
Положение белорусов в межвоенной Польше постоянно привлекало внимание авторитетного пражского славистического журнала «Словански пршеглед» (Славянское обозрение), который в специальной рубрике «Белорусы в Польше» подробно информировал чешскую и славянскую общественность о белорусской национальной жизни в Польше на протяжении всего межвоенного периода. Подобный интерес подогревался и крайне напряженными отношениями Варшавы и Праги, которые заметно обострились к концу межвоенного периода. Примечательно, что автором значительного числа обзорных статей о положении белорусского меньшинства в Польше был известный чехословацкий учёный-славист, основатель и многолетний главный редактор журнала «Словански пршеглед» Адольф Черны. Именно данный журнал стал основной интеллектуальной и информационной площадкой для обсуждения положения белорусского меньшинства в Польше, в котором участвовал целый ряд ведущих ученых-славистов Чехословакии и других стран.
ОБРАЩЕНИЕ К ТЕМЕ
Уже в первом послевоенном номере журнала «Словански пршеглед», изданном после окончания Первой мировой войны и образования независимой Чехословакии, была опубликована пространная статья известного украинского историка и политического деятеля Д. Дорошенко под названием «Белорусы, их движение и литература», в которой отмечалось, что белорусы, вероятно, более других народов Восточной Европы пострадали от ужасов «Великой войны», означавшей колоссальные изменения в исторических судьбах белорусского народа. Комментируя особенности белорусского национального движения после Первой мировой войны, провозглашение Белорусской народной республики (БНР) и её последующее развитие, Дорошенко обращал внимание на отсутствие у нее «реальных сил» и констатировал, что «всё революционное движение в 1917 г. происходило лишь на поверхности белорусской жизни; широкие массы оставались пассивными…».
После восстановления независимой Польши осенью 1918 г. и в ходе последующей польской экспансии на восток, по словам Дорошенко, проявилось «крайне враждебное отношение» поляков к белорусскому движению, которое «своей социалистической направленностью угрожало доминированию польских землевладельцев в данном регионе… Польские власти начали настоящую войну с белорусскими организациями, — констатировал украинский историк. — Тысячи людей были арестованы; из 153 белорусских школ на западе Белоруссии, ранее занятой немцами, осталось только 17».
ТЕРРИТОРИАЛЬТНЫЙ ВОПРОС
Дорошенко отмечал, что заключенный в марте 1921 г. Рижский мир между Польшей и Советской Россией разделил белорусские этнические земли между четырьмя государствами; при этом положение белорусов в составе Польши и в СССР, по его мнению, в значительной степени отличалось. «Словански пршеглед» обращал внимание на то, что после Рижского мира 1921 г. Советская Белоруссия включала лишь небольшую часть белорусской этнической территории; при этом образование БССР стало, как указывалось в журнале, «чисто политическим маневром против Польши». Последующее территориальное укрупнение БССР в 1924 г. за счет присоединения к ней белорусских этнических земель, ранее входивших в состав Советской России, по словам Дорошенко, было не более чем «попыткой московских большевиков» использовать белорусское национальное движение в своих интересах, превратив БССР «в Пьемонт(*) для белорусского населения Польши».
Прим. * «в Пьемонт…» — в 1859—1860 годах вокруг Сардинского королевства
(а фактически вокруг Пьемонта) произошло
объединение раздробленной Италии.
ВЛИЯНИЕ СОВЕТСКОЙ ПОЛИТИКИ КОРЕНИЗАЦИИ
Колоссальное внимание в своей статье Дорошенко уделил политике советской белорусизации, механизму её проведения и её первым результатам. Примечательно, что советская политика «белорусизации», проводившаяся в БССР в 1920-е годы как часть общесоюзного процесса коренизиции, оценивалась пражским славистическим журналом как процесс, вызванный, главным образом, соображениями советской «высокой политики» и призванный стимулировать и укреплять симпатии белорусского населения Польши к Советскому Союзу. В то же время в журнале неоднократно констатировалась поверхностность и непоследовательность политики «белорусизации», обусловленная, как отмечалось в статье Дорошенко, «молодостью и слабостью белорусского национального движения». В качестве примера, в частности, указывалось на то, что в 1924 г. ЦИК БССР состоял из 3 евреев, 3 русских, 2 поляков, 1 латыша и только 4 белорусов, из которых лишь нарком просвещения Игнатовский был, по словам «Слованского пршегледа», «белорусом не только по происхождению, но и по своим национальным взглядам». Кроме того, «Словански пршеглед» обращал внимание на то, что белорусский язык в государственной и общественной жизни Советской Белоруссии играет явно второстепенную роль: недавно открытый Белорусский государственный университет с его 46 профессорами и 3444 студентами является белорусским только по названию, поскольку, как отмечалось в статье, большинство студентов в нем составляют студенты — небелорусы».
МЕЖНАЦИОНАЛЬНЫЕ ОТНОШЕНИЯ
Первые годы пребывания западнобелорусских земель в составе возрожденной Польши привлекли пристальное внимание пражского журнала и оценивались «Слованским пршегледом» в целом критически. «Пока что взаимные отношения представляют собой неутешительное явление, — писал главный редактор журнала «Словански пршеглед» А. Черны об отношениях между польскими властями и белорусским национальным меньшинством в конце 1925 г. – Поляки не доверяют белорусам, подозревая их в большевизме; белорусы не доверяют полякам, опасаясь с их стороны полонизации и экономического господства. Очевидно, будет необходимо больше времени и больше мудрости с обеих сторон, чтобы добиться гармоничного сосуществования…». Однако надежды пражского журнала на «гармоничное сосуществование» двух славянских народов оказались несбыточными.
ПОЛОНИЗАЦИЯ
Редакция пражского славистического журнала, будучи хорошо информированной о положении белорусского меньшинства, подробно сообщала чехословацкой общественности о многочисленных конкретных проявлениях дискриминации белорусов в Польше. Так, «Словански пршеглед» подробно информировал своих читателей о речи белорусского депутата ксендза А. Станкевича в польском сейме, в которой констатировалось, что сельские районы на территории Западной Беларуси «лишены даже той тени самоуправления, которая существовала при царской власти». Станкевич указывал на то, что местная администрация, включая старост, не избирается населением, а назначается властями и представляет собой в подавляющем большинстве случаев пришлый элемент; при этом, по словам Станкевича, поведение администрации и полиции по отношению к местному населению «напоминает худшие царские времена», а самыми распространенными методами правления являются «террор, провокации, доносы… и массовые аресты. Вопреки законам, использование белорусского языка преследуется…». По мнению белорусского ксендза Станкевича, положение польских школ в Советской Белоруссии и в Литве было намного лучше, чем положение белорусских школ в Польше.
ПРЕССА
Большое внимание авторы журнала «Словански пршеглед» уделяли состоянию белорусской прессы в Польше, постоянно отмечая крайне тяжелые условия ее существования и постоянную дискриминацию со стороны польских властей. По данным пражского журнала, с 1922 по начало 1926 г. польскими властями было по различным поводам постепенно закрыто 13 белорусских газет и журналов; при этом издание газет «Наша будучыня», «Нашае жыцьцё», «Воля народу» и «Искра» было прекращено в самом начале их существования еще до выхода в свет десятого номера данных периодических изданий.
По информации, опубликованной в журнале, практика частой конфискации белорусской прессы, продолжилась и в следующие годы. Так, только за первые несколько месяцев 1928 г. газета «Селянская нива» конфисковывалась польскими властями трижды; а первый номер газеты «Сила працы», зарегистрированной в феврале 1928 г., был конфискован сразу же после своего выхода в свет.
ПОЛИТИЧЕСКАЯ ЖИЗНЬ
Под пристальным взглядом держали авторы журнала «Словански пршеглед» и на сложных отношениях между различными белорусскими политическими группировками в Польше, констатируя в начале 1927 г. углубление противоречий между двумя основными политическими течениями белорусов в Польше – рабоче-крестьянской Громадой, с одной стороны, и христианскими демократами и крестьянским союзом, с другой стороны. «Словански пршеглед» характеризовал данное противостояние как «борьбу правицы и левицы». При этом рабоче-крестьянская Громада в процессе своей политической эволюции, по словам «Слованского пршегледа», все больше приближалась к «правоверному московскому коммунизму».
Чехи отмечали, что единственное объединяющее оба направления начало состоит в широко распространенном недовольстве дискриминацией белорусского национального меньшинства, прежде всего в сфере образования и культуры. В качестве одного из примеров нарушений прав белорусов в области образования пражский журнал ссылался на открытое письмо руководителей «Общества белорусской школы» маршалу Юзефу Пилсудскому. В письме говорилось о том, что, несмотря на всевозможные препятствия со стороны польской администрации на местах, населением было подано столько деклараций за белорусские школы, что, в соответствии с действующим законодательством, в прошедшем учебном году должно было быть открыто более 400 белорусских школ. Однако в действительности в явном противоречии с поданными декларациями не было открыто ни одной белорусской школы.
Большое внимание авторы журнала «Словански пршеглед» уделили разгрому рабоче-крестьянской Громады польскими властями, сообщив об аресте 15 января 1927 г. ее лидеров Б. Тарашкевича, С. Рак-Михайловского и П. Волошина. По мнению пражского журнала, действия польской администрации против Громады были проведены в рамках целенаправленной антикоммунистической акции, одновременно ударив и по другим важным культурным и экономическим структурам белорусов в Польше, включая банк, гимназию и «Общество белорусской школы». Основная причина репрессий против Громады, по мнению чешских славистов, состояла в том, что попытки создания белорусских «карманных» политических партий пропольской направленности Варшаве в целом не удались, в то время как оппозиционная Громада смогла «объединить в своих рядах более 90.000 организованных членов и была на пути к обретению монопольного политического влияния в Западной Белоруссии. По этой причине, — отмечал «Словански пршеглед», — правая пресса с виленским помещичьим органом «Слово» во главе давно добивалась ликвидации Громады».
Оценивая деятельность белорусского меньшинства в Польше в 1920-е годы, «Словански пршеглед» писал, что наиболее весомым успехом на поле парламентаризма было завоевание белорусами в ходе ноябрьских выборов 1922 г. 12 мест в сейме и 3 мест в сенате; однако, по словам издания, «больше побед не было; белорусские требования не выполнялись. Сейчас на все белорусское население в Польше имеется лишь 4 гимназии и несколько начальных школ… Поэтому усиливалась оппозиция и наибольшую популярность завоевала рабоче-крестьянская Громада, которая, впрочем, была очень быстро распущена, а ее представители в парламенте арестованы…».
ПОЛЬСКОЕ ОБЩЕСТВЕНОЕ МНЕНИЕ
Вместе с тем, «Словански пршеглед» констатировал часто критическое отношение части польской общественности к официальной политике Варшавы в отношении национальных меньшинств. Так, в начале 1928 г. «Словански пршеглед» привел на своих страницах мнение издававшегося в Вильно польского «Курьера Виленьского», который 15 сентября 1927 г. отмечал, что «ирредентистская деятельность Громады являлась следствием неверной школьной политики… в отношении к белорусскому населению».
1930-е ГОДЫ
Критическое отношение чехословацких учёных-славистов и чехословацкой общественности к белорусской политике польских властей заметно усилилось в 1930-е годы. Чехи связывали усиление дискриминации белорусского меньшинства в Польше с тем обстоятельством, что в сентябре 1934 г. официальная Варшава устами министра иностранных дел Юзефа Бека заявила в Женеве о том, что Польша не признает для себя действие международных соглашений о правах национальных меньшинств. Одним из конкретных последствий данного шага стало очередное усиление репрессий в отношении белорусской прессы и белорусских культурных организаций. «Словански пршеглед» констатировал в 1936 г., что «судебные процессы против белорусских газет стали обыденным явлением. Редактор «Нового шляха» В. Козловский был в 1935 г. осужден на 4 недели тюрьмы и 100 злотых штрафа за стихи, конфискованные в данном издании. По этой же причине был осужден редактор «Шляха моладзи» Найдюк на 2 недели тюрьмы и 50 злотых штрафа… Доктор Ф. Гришкевич за конфискованные стихи и Й. Кепель за статью были осуждены на месяц тюрьмы и 100 злотых штрафа… В чешской прессе уже обращалось внимание на то, — язвительно замечал «Словански пршеглед», — что особой «симпатией» польского правительства пользуются те белорусские деятели, которые учились в Праге. Так, доктор А. Станкевич был лишен места профессора в белорусском отделе государственной гимназии в Вильно и, скорее всего, будет переведен в начальную школу в отдаленной деревне…». Единственной положительной новостью из западнобелорусских земель в составе Польши было, по мнению пражского славистического издания, решение виленского православного епископа о преподавании Закона Божьего на белорусском языке, принятое 7 октября 1936 г.
Во второй половине 1930-х годов «Словански пршеглед» на своих страницах констатировал общее «падение морали» на западнобелорусских землях, что нашло свое выражение «в убийствах, грабежах и других частых преступлениях». Причины этой деморализации пражский журнал связывал с тем, что белорусское население, по его словам, «не могло найти справедливости у польских властей… В целом можно утверждать, — заключал «Словански пршеглед», — что белорусы как народ являются в Польше бесправными. Ни польские власти, ни польская общественность не сотрудничают с белорусским меньшинством». Характерно, что автором значительной части критических материалов на страницах пражского издания был главный редактор журнала А. Черны, имевший при этом репутацию убеждённого полонофила.
Последовательная и целенаправленная ликвидация белорусских школ и национальных организаций в Польше в конце 1930-х годов вызвала крайне критическую реакцию пражского журнала, который отмечал, что «под предлогом «симпатий к коммунизму» или «угрозы для безопасности» имеет место сплошное преследование всего белорусского». В частности, «Словански пршеглед» подчеркивал, что в конце 1936 г. «были ликвидированы «Белорусский институт экономики и культуры» и «Товарищество белорусской школы»; в начале 1938 г. староста Вильно Черниховски принял решение прекратить деятельность Белорусского национального комитета. Одновременно были проведены обыски в редакциях белорусских газет «Христианская думка», «Самапомач», «Шлях моладзи»… Молодой поэт М. Танк за свой поэтический сборник был осужден 9 февраля 1938 г. на 6 месяцев тюрьмы…».
Следует отметить, что ставка официальной Варшавы на резкое усиление репрессий в отношении белорусского меньшинства, столь ярко проявившаяся в конце 1930-х годов, вызывала удивление пражского славистического журнала, авторы которого обоснованно полагали, что подобная политика противоречит реалиям и очевидной политической логике. Вместо того, чтобы опереться на белорусское население Виленщины в условиях претензий Литвы на Вильно и Виленский край, польское правительство, по словам «Слованского пршегледа», «проводит последовательную политику ассимиляции «кресув всходних».
Примечательно, что с мнением пражского славистического журнала, высказанным в конце 1930-х годов, солидарен и современный польский исследователь из Белостока Е. Миронович. По мнению Е. Мироновича, «ориентация польского правительства на возможность решения белорусской проблемы путем ассимиляции белорусов и ликвидации белорусских структур оказалась противоречащей интересам государства. Не только советская пропаганда, но и практическая политика властей привела к усилению среди белорусского населения тенденций радикальной антигосударственной оппозиции». Данное обстоятельство в значительной степени объясняет поведение белорусского населения Западной Белоруссии в роковой для польского государства день 17 сентября 1939 г.
ВОССОЕДИНЕНИЕ БЕЛОРУССИИ
Показательно в этой связи, что в полностью оккупированной к тому времени нацистами Чехии, превращённой Берлином в протекторат Богемия и Моравия в составе германского рейха, чешское общественное мнение с пониманием отнеслось как к вступлению Красной армии в Западную Белоруссию и в Западную Украину 17 сентября 1939 г., так и к последующему включению этих территорий в состав СССР. Так, генеральный консул СССР в Праге Яковлев сообщал 21 сентября 1939 г. в НКИД СССР, что «после вступления Красной армии в Западную Белоруссию и в Западную Украину в кругах чешской интеллигенции… находится понимание советской политики. Некоторые «в шутку» говорят о том, что они завидуют белорусам и украинцам…».
Более того, о своём полном «понимании» и даже «одобрении» действий СССР в отношении Польши заявил в разговоре с послом СССР в Великобритании И. Майским 22 сентября 1939 г. и находившийся в эмиграции бывший президент Чехословакии Э. Бенеш. Подобная реакция, судя по всему, была результатом надежд чехов на усиление и последующую помощь СССР в освобождении от нацистской оккупации, а также их памяти об античехословацкой позиции Варшаве в ходе Мюнхенского сговора в сентябре 1938 года.
Однако немаловажную роль в формировании подобных настроений сыграла и последовательная критики национальной политики Варшавы в отношении белорусского и украинского меньшинства на страницах авторитетного в межвоенной Чехословакии славистического журнала «Словански пршеглед».
