Вторая Мировая война началась для белорусов не 22 июня 1941 года, а 1 сентября 1939 года. Это касается не только западных областей, которые в 1921–1939 гг. входили в состав польского государства, но и БССР. Ведь большинство красноармейцев, «освобождавших» из-под панского гнёта западнобелорусских крестьян, были мобилизованы на территории БССР, а радиостанция в Минске своими сигналами помогала немецкой авиации ориентироваться в воздушном пространстве над Вильно, Гродно и Барановичами.
Однако в белорусском историческом дискурсе события 1939 года представлены слабо. Короткая война 1939 года будто утонула в трагедии 1941–1944 годов, стала только прелюдией величайшего конфликта, который прокатился через Беларусь меньше чем через два года. «Первые советы» — так нейтрально окрестили это время жители западнобелорусских деревень. В послевоенное время дата 17 сентября 1939 г. также не быстро стала частью советской идеологии. Например, в 1949 г. десятилетие «воссоединения белорусского народа» отметили 30 октября, в день, когда выпустило свою декларацию Народное собрание Западной Беларуси.
В годы независимости события 1939 года достаточно широко праздновались только в 1999 г. Тогда на улицах были расклеены реплики знаменитого плаката с целующимися белорусским крестьянином и красноармейцем, только вместо цитаты Сталина на плакате было размещено четверостишье белорусского классика Янки Купалы. В 2009 г. никаких мероприятий в публичном пространстве уже не было, дело ограничилось несколькими научными публикациями [1; 3].
Всё это отражает сложность отношения белорусов к тем давним событиям. С одной стороны именно осенью 1939 г. Беларусь в целом приобрела те границы, в которых она уже четверть века существует как независимое государство, с другой стороны и общество и власти хорошо понимают, что 1939 г. стал человеческой трагедией для десятков тысяч людей, при чём представителей всех народов, которые жили тогда в Западной Беларуси.
Разобраться в перипетиях «забытой войны 1939 года» и предшествующих ей событий взялся белорусский историк и публицист, кандидат исторических наук Анатолий Трофимчик.
Жанр, в котором написана книга «1939 год и Беларусь: забытая война. Белорусский взгляд на начало Второй Мировой войны», безусловно, публицистический. Об этом говорит и характерная обложка книги с фотографией встречи солдат вермахта и красноармейцев как фон для обрызганных кровью цифр 1939. Хотя, если уж акцентироваться именно на «белорусском взгляде» на историю, то, на наш взгляд, лучше было бы разместить на обложке характерное фото с белорусским крестьянином на фоне пропагандистского плаката, призывающего на выборы в 1939 или 1940 г. Впрочем, понятно, что «белорусский взгляд» это, в первую очередь, авторская позиция по отношению к событиям 1939 года. Однозначно то, что книга создавалась для белорусского читателя, об этом свидетельствует белорусский язык, на котором написана книга.
Первый раздел книги имеет название «На пороге новой эпохи: мир и Беларусь после Первой Мировой войны». Автор довольно подробно описывает «западный вектор» политики большевиков, а также неплохо раскрывает разные взгляды польских политиков, в первую очередь Ю.Пилсудского и Р.Дмовского, на вопрос о включении «Восточных Кресов» в границы нового польского государства. По мнению автора, наиболее удачно белорусским вопросом воспользовались большевики. Решающим фактором для формирования «белорусской политики» со стороны большевиков, был внешнеполитический. Советское правительство пошло на провозглашение БССР (или ССРБ) 1 января 1919 г. и повторно 31 июля 1920 г. в ситуациях особой напряжённости в отношениях с соседней Польшей. Как только у большевиков возникала надежда на советизацию Польши, вопрос о государственности Беларуси снимался, в ситуации же когда поляки отбирали потерянные позиции, идея БССР как внешнеполитического буфера снова «восставала из пепла». Причём, именно тогда Советской Беларуси придавались черты наиболее независимого государства. Более того, даже на фоне военного поражения 1920 г. большевики были готовы отдать полякам даже Минск. Автор расценивает этот ход как попытку подсунуть Польше своеобразного «Троянского коня» — как можно больше территории с непольским населением, которые могут стать потом источником внутригосударственной нестабильности [4, С. 40]. Анатолий Трофимчик, однако, отмечает, что в провозглашении БССР немалую роль сыграла и необходимость нейтрализовать деятельность созданного в 1918 г. правительства Белорусской народной республики (БНР). Подводя итоги этого периода автор подчёркивает два главных позитивных результата для Беларуси. Это во-первых появление Беларуси на политической карте Европы, хотя бы в виде советской республики, а во-вторых раздел Беларуси по результатам Рижского мира. Раздел Беларуси в Риге всегда преподносился как трагедия белорусского народа, однако автор справедливо означает, что в результате раздела у поляков и большевиков сложилась ситуация конкуренции в борьбе за симпатии белорусов [4, С. 47–48].
Второй раздел называется «Путь к сентябрю 1939 года: Беларусь и соседи между двумя мировыми войнами». Анатолий Трофимчик высказывает мнение, что БССР образца 1921–1939 гг. стала компромиссом в решении большевиками большого диапазона внешне и внутриполитических задач. Эти задачи в отношении белорусского движения были следующие: удовлетворить чаяния патриотически настроенной интеллигенции в БССР, оказать влияние на эмигрантское правительство БНР и довести до его ликвидации, подчинить себе белорусское национальное движение в Западной Беларуси. Всё это можно было сделать, создавая иллюзию о том, что в БССР строится «белорусский дом».
Вариантов решения «белорусского вопроса» в начале 1920-х гг. было много. Белорусский историк Татьяна Протько выделила шесть моделей: «антибелорусская модель автономных областей (через Облисполкомзап), национальная автономия (через Белнацком), независимая советская социалистическая республика (БССР, первое объявление), независимая социалистическая республика-буфер (ССРБ) и образцовая коммунистическая республика БССР» [4]. Большевики пошли по пути создания образцовой коммунистической республики, где все народы формально имели равные права (государственными были белорусский, русский, польский языки и идиш), однако особое внимание уделялось политике «белорусизации». Правда, как оказалось в 1930-х гг., акцент должен был делаться только на белорусской «форме» а вот «содержание» должно было быть сугубо социалистическим [4, С. 65]. Кстати некоторые положения автора можно было бы развить куда шире, ведь межвоенная БССР была не только «белорусским» но в значительной ступени и «польским» и «еврейским» проектами. Это государство, например, было единственным в истории, где идиш имел статус государственного языка, а силовыми структурами (по крайней мере ОГПУ) на определённом этапе руководили в основном поляки.
Третий раздел «Начало Второй Мировой войны: белорусское измерение» автор начинает довольно пространным описанием международной политической ситуации накануне 1 сентября 1939 г. На наш взгляд, некоторые выводы автора звучат довольно наивно, например то, что Великобритания собиралась только объявить войну Германии но реально не начинать её. Ведь проблема начала активных военных действий против Германии лежала скорее в плоскости отсутствия реальных возможностей, поскольку Великобритания к 1 сентября 1939 г. вообще не имела на континенте никакой сухопутной армии [5, S. 40–41].
Уже говоря о начале Второй Мировой войны и затягивании советским руководством начала вторжения в Польшу (В.Молотов увязывал вступление СССР в войну с занятием немцами Варшавы), Анатолий Трофимчик упоминает интересные факты о том, что немцы пытались припугнуть советскую сторону перспективой создания польского, белорусского и украинского государств под немецким контролем. Автор пишет, что со стороны немцев это был только тактический ход, вызванный желанием как можно быстрее втянуть СССР в войну. Однако он отмечает, что некоторые немецкие аналитики всерьёз жалели о том, что Германия не получила по итогам 1939 г. глубоких военно-политических плацдармов в Беларуси и Украине с перспективой расшатать ситуацию в СССР.
Некоторое место уделяет автор и мифической попытке создания так называемой Западнобелорусской республики, которую попытались основать на уже оставленной поляками, но ещё не занятой большевиками территории белорусские национальные деятели. Сведений об этой попытке очень мало и исходят они от таких современных белорусских историков как Сергей Ёрш, которого не раз изобличали в слишком вольной трактовке исторических документов [4, С. 102].
Говоря об участии белорусов в войне 1939 г. на стороне Польши автор приводит цифру примерно в 70 тысяч человек, из которых 25-30 тысяч попали в немецкий плен и около 20-25 тысяч оказались в советском плену. Ещё в 1940 г. немцы передали советскому правительству около 10 тысяч белорусов-военнопленных, позже этот процесс прекратился, многие остались в немецких лагерях как польские военнопленные до конца войны.
Завершает раздел автор достаточно подробным описанием юридических коллизий раздела Польши, а также рассказывает об отношении населения и БССР и Западной Беларуси к событиям сентября 1939 г. В целом автор принимает логику советского руководства, говоря, что заключая договор о ненападении с Германией, оно действовало в рамках «реальной политики». Правда, он же не раз подчёркивает аморальность подобного рода действий. Что касается отношения к этим событиям общества, то автор приводит довольно многочисленные примеры, из которых становится ясно, что даже многие солдаты и командиры понимали цинизм миссии по «освобождению братьев белорусов и украинцев». Напомним, что накануне 17 сентября 1939 г. в войсках распространялись листовки о том, что освобождать Красная Армия будет не только белорусов и украинцев, но и поляков. Шёл даже разговор о создании отдельной Польской Советской республики [2, С. 306].
Пытаясь описать весь спектр оценок событий сентября 1939 г., от «торжества исторической справедливости» до «большевистской агрессии» автор пытается сформулировать свой взгляд на понятие «историческая справедливость» [4, С. 134–136]. Целый подраздел книги автор посвящает собственному пониманию исторического процесса, приходя к выводу, что раздел Польши в 1939 г. был настолько же несправедливым событием, настолько несправедливыми были разделы Беларуси в 1918 и 1921 гг.
Четвёртый раздел «Установление советской власти в Западной Беларуси: механизмы и процессы» — самый большой в книге. В нём автор сначала занимается критикой идеологических конструкций Кремля о «воссоединении Западной Беларуси и БССР». Анатолий Трофимчик справедливо подчёркивает, что в новый формат БССР были включены земли, на которые никогда не распространялось понятие Западная Беларусь. Это были чисто польские земли на запад от Белостока – окрестности Ломжи, Остроленки и т.д. В свою очередь Виленщина, белорусскость которой в довоенные годы не подвергалась сомнению, перешла Литве. При этом нужно напомнить, что СССР по договору 1920 г. признавал за Литвой ещё большие белорусские территории с Гродно, Лидой и Молодечно [4, С. 145–150].
Ещё один важный момент, на котором делает акцент автор – аж до конца июня 1941 г. фактического объединения БССР и Западной Беларуси так и не произошло. Многие белорусские авторы вспоминают, что разделённые границей в 1921 г. семьи по-прежнему встречались тайно, нелегально переходя старую границу, контроль на которой сохранялся даже после нападения немцев на СССР [4, С. 154]. Чтобы поехать из Западной Беларуси и Восточную и наоборот нужно было получить специальный пропуск.
Описывая процесс советизации Западной Беларуси Анатолий Трофимчик приводит выдержки из интересной книги Владимира Триаднфилова «Характер операций современных армий» (1929 г.). Книга фактически является учебником по насаждению советской власти на занятой территории. Характерно, что книга вышла да десять лет до событий 1939 г. [4, С. 157–158].
Интересны приведённые автором цифры о демографических изменениях на территории занятой советскими войсками в 1939 г. Считается, что к 1941 г. там находилось около 70 тысяч советских служащих и 800 тысяч военных. Вместе с членами семей эта цифра могла доходить до 1,5 миллиона человек, хотя нам она кажется преувеличенной [4, С. 160].
В этом разделе автор широко использует материалы устной истории – записанные им самим воспоминания местных жителей о выборах 1939 и 1940 гг., создании первых колхозов, репрессиях против местного населения.
Эффект советизации Западной Беларуси был крайне противоречив. С одной стороны перед населением этой страдавшей от малоземелья и отсутствия работы в городах отрылись новые перспективы. Основывались новые промышленные предприятия, появилась возможность получить бесплатное профессиональное образование или поехать на заработки в глубинные районы СССР. Малоземельные крестьяне получили землю, принудительного распространения колхозов пока не было. С другой стороны массовые репрессии, затронувшие десятки тысяч человек и навязчивая пропаганда заставили одного белорусского крестьянина сказать полные разочарования слова: «Поляки нас ополячивали двадцать лет, ополячить не смогли, а Советы ополячили за один год» [4, С. 162].
Подводя итоги своей книги, автор пишет, что белорусская государственность в ХХ веке сформировалась и вопреки, и благодаря военным конфликтам и политическим противоречиям соседних государств, хотя не следует преуменьшать и значение белорусского национального движения. Беларусь была тогда и есть сейчас важным фактором политического равновесия в этом регионе Европы. Белорусы заплатили за создание государственности очень дорогую цену поэтому автор предлагает измерять значение событий истории в человеческих жертвах, помнить в первую очередь о тех, кто стал жертвой тоталитарных режимов ХХ века.
Как достаточно объективный, хотя и часто наивный научно-публицистический очерк эта книга может быть интересна не только белорусскому, но и иностранному (особенно российскому) читателю.
