ШКОЛЫ И КУРСЫ НЕМЕЦКИХ СПЕЦСЛУЖБ ДЛЯ ДЕТЕЙ И ПОДРОСТКОВ НА ТЕРРИТОРИИ БЕЛОРУССКОЙ ССР. 1941-1943 гг.
Окончание
Каковы же причины, которые заставили немецкие разведывательные и контрразведывательные органы использовать несовершеннолетних детей на такой опасной и жестокой «работе»? Первое, что необходимо отметить – это нацеленность на результат самих немецких спецслужб всеми возможными средствами. Никакого «кодекса чести», в войне, которая велась на уничтожение, попросту не могло быть. Главное – это достижение поставленной задачи, для чего «все средства хороши». Во-вторых, справедливым представляется мнение историка О. Романько о том, что «молодежному направлению отводилось значительное место в немецкой оккупационной политике на территории Белоруссии». Немецкие службы стремились сделать молодежь лояльной к «новому порядку», привлечь их на свою сторону и использовать их по максимуму, в том числе и в военных целях». В-третьих, для агента-подростка гораздо легче было составить легенду, чтобы он мог, не вызывая особых подозрений, внедряться в партизанские отряды, попадать на объекты и предприятия. Ребенок сам по себе вызывает жалость и сострадание, особенно если он сирота. Агенты попадали в соединения под видом ищущих спасения от отправки в Германию, беженцев с принудительных работ, спасаясь от карательных операций. Самой распространенной легендой для агента был рассказ о том, что каратели расстреляли родителей и подросток пришел в партизанский отряд, чтобы за них отомстить.
Начиная со второй половины 1942 года в разведывательных документах партизан начинают систематически появляться данные об использовании подростков в качестве разведчиков и диверсантов. В оперативной сводке № 16 Северо-западной группы ЦК КП(б) Белоруссии от 4 сентября 1942 года отмечалось, что «за последнее время немцы усиленно засылают в партизанские отряды в возрасте от 8 до 16 лет с заданием шпионского характера». В ноябре 1942 года старший лейтенант одного из партизанских отрядов Морщинин сообщал, что «гестапо ведет агентурную разведку против партизан, вербуя для этого детей и старух…». 12 ноября 1942 года командир партизанской бригады С.А. Мазур в беседе с сотрудником Белорусского штаба партизанского движения (БШПД) на «большой земле» указывал на немецкие провокационные методы работы против партизан. В частности, он отметил, что «немцы хотели уточнить, где дислоцируются партизанские отряды в Кличевском районе. Они пустили человек 30 мальчишек 14-16 лет с задачей влиться в отряд, узнать, кто командует…».
Во-вторых, происходит усложнение заданий, которые должны были выполнять агенты. Если на первом этапе они в основном использовались для разведки переднего края и в качестве сигнальщиков, то теперь им давались задания по проникновению в партизанские соединения для ведения подробной разведки и совершения террористических актов против командного состава. В апреле 1943 года в одной из сводок представительства БШПД на Калининском фронте указывалось, что «в последнее время отмечены факты засылки противником в районы действий партизан детей местного населения в возрасте 8-15 лет, подготовленных к производству террористических актов против партизан. 7 апреля 1943 года партизанской бригадой Бирюлина пойман 8 летний мальчик с пистолетом и ОВ в порошке, имевший задачу: убийство и отравление комсостава. Из немецкого гарнизона Заполье Сурожского района, направлено в Суражскую зону 4 группы малолетних диверсантов по 2-3 человека в каждой группе». Агентам-подросткам Шумилинской школы ставилась задача в районе Витебска, Полоцка и Орши «собирать разведданные о расположении партизанских отрядов, производить теракты против командного состава». Выпускникам Минской школы давались задания «отравления колодцев и уточнения дислокации отрядов».
Третьей особенностью данного периода было расширение контингента вербуемых. К ранее указанным категориям (уголовники, беспризорники, сироты) добавились дети из семей изменников и предателей Родины.
Органы партизанской разведки и контрразведки оперативно отреагировали на возможную угрозу со стороны агентов-подростков. В разведывательных документах БШПД за этот период можно обнаружить более 30 сообщений о деятельности против партизан агентов-подростков. Например, в инструкции «О правах и обязанностях оперуполномоченного особого отдела при партизанском отряде» указывалось, что «что за последнее время немецкое гестапо усиленно засылает в партизанские отряды и зоны своих агентов под видом бежавших добровольцев, военнопленных, полицейских, женщин с грудными детьми, девушек и детей под разной инсценировкой».
На заключительном этапе (осень 1943 – июль 1944) под натиском наступающей Красной Армии начинается повсеместное перемещение разведывательных и секретных органов и школ из освобождаемых территорий РСФСР и Украины на восток (в том числе и на территорию БССР). Руководящие органы партизанского движения своевременно отреагировали на такое перемещение и оперативно информировали соединения «народных мстителей». 31 октября 1943 года из ЦШПД на имя начальника БШПД П. Калинина пришла ориентировка в которой указывалось, что «из освобожденных Красной Армии районов Орши, Брянска, Смоленска, Рославля, Унечи и др. немцы школы гестапо передислоцируют в районы Белоруссии. Дайте задание установить их местонахождение и перегруппировку». Именно в этот период можно наблюдать наибольшую концентрацию немецких спецслужб и их школ (курсов) на территории Беларуси.
Обучение становится практически «поточным». Упор делается не на качество и подготовку агента, а на их количество. К лету 1944 года на территории Беларуси стали дополнительно действовать школы (курсы) по подготовке агентов-подростков в Бресте и Барановичах. В Бресте по улице 17-го Сентября «располагалась шпионская школа для несовершеннолетних 1927-1929 годов рождения. Срок обучения в ней составлял 3 месяца. Курсантам полагался оклад за время обучения в 1600 марок».
В марте 1944 года был разоблачен немецкий агент Павел Потоцкий, который показал, что в марте окончил школу шпионов в Барановичах. Вместе с ним обучалось еще 8 подростков. Во время учебы «немецкие разведорганы от каждого агента берут подписку, в которой указывается, что в случае нарушения или невыполнения задания вся семья расстреливается, хозяйство уничтожается».
В дневнике по разведывательной деятельности партизанской бригады им. Доватора также отмечалось, что «в Куренце организована школа шпионов, задача которых состоит в слежке за партизанами и вылавливании партизанских связных и семейств. Руководителем этой организации назначен некий Петручек Николай Иванович, сам житель Куренца. Набор в сеть шпионов производится из мужчин, женщин и подростков м. Куренца и других деревень. Набрано уже 180 человек, часть из них уже действует в районе Куренца».
Подводя итог, можно констатировать, что на территории оккупированной Беларуси немецкие спецслужбы развернули довольно масштабную деятельность по вербовке и подготовке разведчиков-диверсантов из числа несовершеннолетних детей. Эта работа секретных органов менялась в процессе оккупации, исходя из приоритетных целей и задач. Однако главная ее особенность, характерная для территории Беларуси, оставалось неизменной: основным направлением деятельности детей-агентов были партизанские соединения, а не действия в тылу Красной Армии и более отдаленных от фронта регионах Советского Союза. В результате работы немецких разведорганов на территории Беларуси действовало минимум тринадцать школ и курсов, на которых обучались будущие разведчики и диверсанты несовершеннолетнего возраста. Эти заведения размещались в Барановичах, Бобруйске, Борисове, Бресте, Вилейке, Городке, Куренце, Минске, Могилеве, Сенно, Слуцке, Орше и Шумилино. На сегодняшний день пока не удалось установить, сколько подростков прошло через эти заведения, однако можно говорить, что их число весьма значительно и по приблизительным подсчетам может составлять от тысячи до нескольких тысяч детей.
Заключение
В заключение нельзя не коснуться еще двух важных моментов: итоги таких усилий и судьба подростков-агентов. Результаты деятельности детей-диверсантов были весьма незначительны. Имели место отдельные успешные диверсии и теракты местного значения. В фильме режиссера Евгения Румянцева «Дети-диверсанты» (2007) фигурирует уголовное дело Якубова Анатолия Александровича, 1928 года рождения. Он был признан виновным в том, что «находясь в Минском детдоме №5 во время оккупации Минска немцами, в августе 1943 года немецкой разведкой был завербован и направлен на учебу в разведывательно-диверсионную школу, которую окончил в 1944 году…»
Осенью 1943 года в составе отряда изменников Якубов, вооруженный винтовкой, выехал в одну из деревень Минской области на борьбу с партизанами. Якубов находился в лесу в засаде. Во время этой операции было задержано 12 человек советских граждан, которые участниками операции были расстреляны за связь с партизанами.
По окончании разведывательно-диверсионной школы Якубов выполнял задания по подрыву полотна железной дороги на советской территории, а именно: в июле 1944 года Якубов в районе ст. Молодечно был выброшен разведкой из самолета на парашюте, имел при себе взрывчатые вещества и вблизи ст. Молодечно совершил взрыв железнодорожного полотна.
В августе 1944 года Якубов был снова выброшен из самолета на парашюте. Взорвал рельсы у ст. Пуховичи. Поджег склад с сеном на ст. Осиповичи».
27 февраля 1948 года Якубов был осужден Военным трибуналом войск МВД Орловской области и приговорен к 25 годам лишения свободы.
Тем не менее, такая относительно успешная деятельность Якубова была скорее единичным случаем. Глобального результата работа по подготовке, внедрению диверсантов-детей партизанские соединения или заброске в тылы РККА не дала. Надежды, которые немецкие спецслужбы возлагали на детей-агентов, не оправдались.
Судьба же разоблаченных агентов была трагичной. Если подростка разоблачали в тылу Советского Союза или Красной Армии, то у него появлялся шанс выжить. Достаточно часто дети-диверсанты добровольно сдавались органам госбезопасности и активно шли на сотрудничество или просто не успевали совершить серьезных терактов. В этих случаях им, как правило, сохраняли жизнь. Часть отправляли в детские исправительно-трудовые лагеря до совершеннолетия, другим давали сроки от 10 до 25 лет. Тех агентов, которые совершили серьезные преступления (убийства, диверсии) в жестоких условиях военного времени могли и расстрелять.
Но ещё меньше шансов выжить было у агентов, разоблаченных в партизанских соединениях. Как правило, после допроса и получения необходимых сведений разоблачённые агенты «выводились в расход»: возможности безопасного содержания арестованного в партизанских частях отсутствовали, а ведь пленного необходимо было кормить и охранять. Кроме того, командир соединения нес ответственность не только за жизни своих бойцов-партизан, но и за гражданское население, которое нередко пряталось от оккупантов в местах дисклокации отрядов народных мстителей. В этой ситуации присутствие в отряде диверсанта-террориста было в высшей степени рискованным.
С другой стороны, имели место случаи, когда разоблаченным агентам-подросткам сохраняли жизнь и отпускали домой. Тем не менее, по данным автора порядка 90% разоблаченных партизанами детей-агентов расстреливалось.
Вместе с тем, нельзя не сказать, что за последнее десятилетие это тема фактически «забуксовала»: в исследованиях повторяются одни и те же опубликованные документы, а в научный оборот практически не вводится никаких новых данных. Имеющихся материалов достаточно для написания небольших статей и разделов, а подробного самостоятельного исследования, которое бы потребовало большого объема новых фактов, пока не проведено.
В течение 7-15 дней дети и подростки в этих школах обучались незаметному проникновению в расположение частей Красной Армии, выяснению количества и родов войск, названий и нумераций частей, фамилий командиров, расположения артиллерии, танков, складов с боеприпасами и горючим».
При этом политика оккупантов по использованию детей в качестве шпионов на территории Беларуси не была статичной, а менялась, исходя из ситуации на фронте и в тылу, а также от ставящихся целей и задач.
