В русских войсках, одержавших первую победу в Первой мировой войне, каждый пятый был белорусом
(печатается по «Журнал «РОДИНА» выпуск 9 за 2021 г. (№ 921))
19 июля (по новому стилю 1 августа) 1914 года началась Первая мировая война, а уже через шестнадцать дней 1-я армия русских вторглась на территорию противника, в Восточную Пруссию. Она же завязала и первое крупное сражение с противником — 7 (20) августа под Гумбинненом (ныне Гусев в Калининградской области России).
С величайшим напряжением сил, умывшись кровью, 1-я все же устояла под натиском 8-й армии немцев — и та на следующий день отступила.
Мы как-то не осознаем, что эту первую русскую победу в Первой мировой войне одержали не только собственно русские. Что каждый пятый дравшийся под Гумбинненом русский солдат и офицер был белорусом (а еще латыши, литовцы, поляки, евреи).
Белорусский призыв
Дело в том, что в мирное время европейские армии содержались в сокращенном составе. А с началом войны пополнялись призванными по мобилизации военнообязанными запаса, одни из которых шли на формирование новых частей (второочередных, по русской терминологии), а другие — на укомплектование до штатов военного времени тех, что уже существовали (первоочередных).
Чтобы выиграть время, доукомплектовывать первоочередные старались жителями той же местности, где часть стояла.
А войска, дравшиеся под Гумбинненом (то есть пехота и артиллерия III, IV и ХХ армейских корпусов), — это первоочередные части Виленского военного округа, в который — помимо Литвы, половины Латвии и нескольких районов нынешних России и Украины — входила почти вся территория нынешней Беларуси.
В стоявшем в Литве и Латвии ХХ корпусе запасные из Белоруссии (из Витебской губернии) пополнили один из восьми пехотных полков — 114-й пехотный Новоторжский.
В расквартированном в Литве, Латвии и Витебске III корпусе — уже пять из восьми: 99-й Ивангородский и 100-й Островский — из Витебской губернии, 106-й Уфимский — из Витебской и Виленской (в нее входила большая часть нынешней Гродненской области), а 107-й Троицкий и 108-й Саратовский — из Минской и Виленской.
А в дислоцированном в Белоруссии, в Минской и Могилевской губерниях, IV корпусе — все восемь полков и обе артиллерийские бригады.
С учетом того, что в 1897 году в Могилевской, Минской, Витебской и Виленской губерниях белорусы составляли 66,9% населения, а запасные в пехоте Виленского округа после мобилизации 1914-го — около 50% солдат, получается: примерно 20% дравшихся под Гумбинненом — белорусы.
19 июля (по новому стилю 1 августа) 1914 года началась Первая мировая война, а уже через шестнадцать дней 1-я армия русских вторглась на территорию противника, в Восточную Пруссию. Она же завязала и первое крупное сражение с противником — 7 (20) августа под Гумбинненом (ныне Гусев в Калининградской области России).
Бой под Гумбиненом. Плакат. 1914 г.Бой под Гумбиненом. Плакат. 1914 г.
С величайшим напряжением сил, умывшись кровью, 1-я все же устояла под натиском 8-й армии немцев — и та на следующий день отступила.
Мы как-то не осознаем, что эту первую русскую победу в Первой мировой войне одержали не только собственно русские. Что каждый пятый дравшийся под Гумбинненом русский солдат и офицер был белорусом (а еще латыши, литовцы, поляки, евреи).
Белорусский призыв
Дело в том, что в мирное время европейские армии содержались в сокращенном составе. А с началом войны пополнялись призванными по мобилизации военнообязанными запаса, одни из которых шли на формирование новых частей (второочередных, по русской терминологии), а другие — на укомплектование до штатов военного времени тех, что уже существовали (первоочередных).
Чтобы выиграть время, доукомплектовывать первоочередные старались жителями той же местности, где часть стояла.
А войска, дравшиеся под Гумбинненом (то есть пехота и артиллерия III, IV и ХХ армейских корпусов), — это первоочередные части Виленского военного округа, в который — помимо Литвы, половины Латвии и нескольких районов нынешних России и Украины — входила почти вся территория нынешней Беларуси.
Письма на Родину. Проект, посвященный 100-летию окончания Первой мировой
В стоявшем в Литве и Латвии ХХ корпусе запасные из Белоруссии (из Витебской губернии) пополнили один из восьми пехотных полков — 114-й пехотный Новоторжский.
В расквартированном в Литве, Латвии и Витебске III корпусе — уже пять из восьми: 99-й Ивангородский и 100-й Островский — из Витебской губернии, 106-й Уфимский — из Витебской1 и Виленской (в нее входила большая часть нынешней Гродненской области), а 107-й Троицкий и 108-й Саратовский — из Минской и Виленской.
А в дислоцированном в Белоруссии, в Минской и Могилевской губерниях, IV корпусе — все восемь полков и обе артиллерийские бригады.
С учетом того, что в 1897 году в Могилевской, Минской, Витебской и Виленской губерниях белорусы составляли 66,9% населения, а запасные в пехоте Виленского округа после мобилизации 1914-го — около 50% солдат, получается: примерно 20% дравшихся под Гумбинненом — белорусы.
Схема Гумбинненского сражения 7 (20) августа 1914 г.
«Вялые» или «упрямые»?
Оценки тогдашних белорусских призывников — противоречивые.
По одной из них, Витебская губерния давала людей «смышленых, но с большою примесью хитрости».
Однако бывший командир 16-й роты Уфимского полка Александр Успенский вспоминал в 1932 году «славные загорелые лица» виленских и витебских запасных 1914-го. «Большинство из них были трезвые, опрятные хлебопашцы, а не фабричные заводские, тронутые пропагандой и кабацкой «культурой» [вырабатывавшими ту самую «хитрость», т.е. стремление увильнуть от обязанностей. — Авт.]».
Призывников из Минской и Могилевской губерний автор первой оценки характеризовал как «положительных, но немного вялых».
Из них, однако, выходили хорошие сверхсрочные унтер-офицеры…
Другой русский офицер отмечал, что 159-й пехотный Гурийский полк, пять лет кряду получая призывников из Могилевской, из «отличного» стал «очень слабым». Третий, артиллерист белорус Александр Крыштановский, свидетельствовал в 1925 году, что среди пополнения, полученного в 1914-м IV корпусом из Могилевского и Оршанского уездов, «из Шклова, Копыся и др[угих] городов», «бросалось в глаза большое число «палечников»». То есть отстреливших себе указательный палец правой руки, без которого нельзя стрелять из винтовки — а значит, и служить в армии.
Но в городах и местечках Могилевской губернии большинство населения составляли не белорусы, а евреи и поляки…
Наконец, еще в 1830-х военные отмечали, что характер «литовца» (так называли тогда белорусов — недавних подданных Великого княжества Литовского) — «упрямый».
Противоречие за противоречием… Но критерий истины — практика.
Бой по-мински, витебски, виленски
Фронт Гумбинненского сражения протянулся с севера на юг на 50 километров. На северном русском крыле оборонялся ХХ корпус, в центре — III, на южном крыле — IV.
Немцы стремились окружить ХХ и III корпуса, и южная половина их клещей — XVII армейский корпус — навалилась на центр и южный фланг III корпуса. Аккурат на те части, где около половины солдат и офицеров были из Белоруссии, — на 99-й пехотный Ивангородский и 100-й Островский полки 25-й пехотной дивизии и на 106-й Уфимский, 107-й Троицкий и 108-й Саратовский полки 27-й пехотной.
…Ивангородцы и островцы — их подняли с бивака слишком поздно — вступали в бой, когда по назначенным для них рубежам уже била немецкая артиллерия. Отрывать окопы было уже некогда: цепи врага совсем рядом.
И все же западнопрусские 141-й и 176-й пехотные полки 35-й пехотной дивизии не смогли оттеснить их сразу: «белорусские» части сопротивлялись стойко. Контратаковали, сходились в штыки — и только часа через три отошли примерно на километр.
Часть островцев дрогнула и подалась в тыл — но оттуда уже шли на выручку роты 105-го пехотного Оренбургского полка 27-й дивизии. Помог огнем заменивший убитого командира 6-й батареи 27-й артбригады белорус капитан Петр Савинич — и дрогнувшие снова пошли в бой.
Опять отошли. Опять контратаковали. И остановили-таки пруссаков.
27-я дивизия окопаться успела. А пополнившие ее виленские, минские и витебские запасные служили срочную недавно и не успели еще забыть солдатскую науку. В Уфимском полку их удалось и попрактиковать в стрельбе.
И они били по цепям померанских 21-го и 61-го пехотных полков 35-й и восточнопрусского 5-го гренадерского и западнопрусского 128-го пехотного полка 36-й пехотной дивизии «выдержанно» и метко.
Отчетливо работали уфимские пулеметчики — которыми командовали белорусы штабс-капитан Александр Страшевич, поручик Константин Лагутчик и подпоручик Петр Кострица — и пушки 27-й артбригады.
И вот уже, писал бывший лейтенант 5-го гренадерского короля Фридриха I полка Курт Хессе, немцы залегают, и «никто не смеет даже приподнять головы, не говоря уже о том, чтобы самому стрелять»…
Снова атакуют немцы — и снова залегают.
И вот уже начинают отходить. Сначала «в относительном порядке, но затем в состоянии полного разложения»!
И вот уже бегут — некоторые аж до реки Ангерапп (ныне Анграпа), что в 15 километрах в тылу!
«С наших наблюдательных пунктов можно было видеть потрясающую картину, как от нашего огня целыми рядами падали, словно подкошенные, бегущие вдоль шоссе и канав при нем немцы! Как бежали они в беспорядке, бросая по дороге свое оружие…»
Подвиг подпоручика Броновицкого
Под удар 36-й дивизии немцев попали и 157-й пехотный Имеретинский, 158-й Кутаисский и 159-й Гурийский полки 40-й пехотной дивизии (которой командовал белорус генерал-лейтенант Николай Короткевич и которую передали накануне из IV корпуса в III). Как и в 25-й, они вступали в бой порознь, и сдержать напор западнопрусских 129-го и 175-го пехотных полков им было очень трудно.
Особенно Гурийскому: командир полка полковник Михаил Уваров тоже вводил его в бой по частям (а сам потом боем не руководил). Его 1-й и 2-й батальоны внезапно попали у деревни Соденен под сильный артогонь и тут же — под удар пехоты. Немцы охватили батальоны с обоих флангов, прорвались через позиции 1-й роты, оттеснили соседа — Кутаисский полк…
Однако гурийцы — и в том числе раскритикованные могилевские запасные — «не побежали, а целый день вели бой, переходя все время в атаки»15. Бежавших в тыл (и в том числе «палечников») в 4-тысячном полку набралось лишь около 200, сдавшихся в плен — менее 93 (столько гурийцев пропало без вести). И это при 362 убитых и 682 раненых.
Погибли командир 4-й роты капитан Евгений Шинкаренко, командующие 2-й и 7-й ротами штабс-капитаны Бронислав Малиновский (из крестьян Минской губернии) и Леонард Кобылинский (из дворян Гродненской губернии), подпоручики Николай Михайлов, Михаил Чикер (из крестьян Гродненской губернии), Юрий Лебедев и Михаил Пучков… Был момент, когда остатками двух батальонов командовал оглохший подпоручик белорус Яков Броновицкий.
Ставший офицером всего 26 днями ранее — 12 июля…
Контратаковал 3-й батальон подполковника Владимира Астаповича (из мещан города Игумен (ныне Червень) Минской губернии), и гурийцы все-таки устояли.
А «случаи отхода» немцев «имели место и здесь».
Мужество 30-й «минской» дивизии
До командира IV корпуса приказ по армии с задачами на 7 августа не дошел, и он по собственному разумению двинул оставшуюся у него 30-ю пехотную дивизию по двум дорогам на Даркемен (ныне Озерск).
И 30-я наткнулась на целый немецкий корпус — I резервный.
Вести бой с двумя дивизиями — восточнопрусской 1-й резервной пехотной и западнопрусско-померанской 36-й резервной пехотной — ей было тем труднее, что ее бригады шли по расходящимся направлениям: 117-й пехотный Ярославский и 118-й Шуйский полки на деревню Гавайтен, а 119-й Коломенский и 120-й Серпуховской — на деревню Клешовен. А в Коломенском куда-то исчез командир, полковник Борис Протопопов («человек совершенно не военный»).
…Отлично работали пулеметчики Шуйского полка. Потом их командира, белоруса штабс-капитана Бориса Плещинского, смертельно ранило, а расчеты выбило.
Кто-то заменил их — и «максимы» заработали снова.
3-й батальон шуйцев, командование которым принял белорус капитан Леонид Ясновский, остановил напор врага на 1-й и 2-й батальоны, ведомые полковником Иваном Рупшинским (из дворян Минской губернии).
Потом они все-таки отошли, но контуженный поручик Николай Шухардт собрал всех, кто подвернулся под руку, обстрелял наседавших немцев во фланг и тыл — и обратил их в бегство…
4-й батальон подполковника Владислава Закржевского (из дворян Могилевской губернии, уроженца Бобруйска) был атакован вдвое превосходящими силами, но сумел зацепиться за господствующую высоту.
Немцы несколько раз атаковали ее в штыки, залегали в 70 метрах — не давая окопаться, — но взять не смогли
Полковник Михаил Виноградов с 4-м батальоном 160-го пехотного Абхазского полка 40-й дивизии атаковал I резервный корпус во фланг…
И 30-я устояла против двух дивизий. Хотя управление ею, подчеркивал немецкий военный историк, «было очень скверное», выручили «прекрасная боевая подготовка» ее частей и их «высокий боевой дух».
Эту оценку можно применить и ко всем «белорусским» частям, дравшимся под Гумбинненом.
Оказавшимся не «вялыми» и не «слабыми» — героически «упрямыми».
2021 г.
